Дождь усиливался, и мы решили укрыться от ненастья в фойе Даугавпилсского университета. Там  и произошел наш разговор.

  Фома Феофилактович бодр духом и  исполнен планами; ум цепкий, вопросы и ответы  точны и лаконичны, память ясна и богата многочисленными  деталями из далекого прошлого.

   Родился наш собеседник 1 апреля 1927 года в усадьбе Робежниеки Лауцесской волости Илукстского уезда у Феофилакта Фомича Морозова ( 1871- 1954гг.) и Прасковьи Тимофеевны ( в девичестве Жемчуговой ; р. 1907г. ) и был старшим ребенком в семье, в которой родились еще два сына и дочь.

  Предки Фомы Морозова , спасая свои души от никонианских нововведений, бежали в Литву, где и нашли пристанище. В 1911г. три брата Морозовых - Моисей, Каллистрат и Феофилакт - купили усадьбу Робежниеки и на 70 гектарах земли завели большое хозяйство. Коров у них было 22-20, лошадей 10-8, ок. 30 овец, 16 сельхозпостроек. Затем приобрели молотарку - вещь необходимую себе и соседям. Ходили в Нидеркунскую моленную, знали церковную грамоту.

  Время вносило коррективы в размеренную жизнь крестьянской семьи братьев Морозовых. Старший брат Моисей, участник 1-ой мировой войны в армии Самсонова и имевший за свои подвиги боевые награды,  решив жениться на рабе Божией Ульянии, ушел в д. Мичунишки Медумской волости, стал прихожанином Медумской общины и  был до конца дней своих головщиком. Брат Каллистрат также женился, но детей в семье не было. И только семья брата Феофилакта росла, вселяя уверенность в продолжении древнего староверского рода Морозовых. 

   Фома Феофилактович вспоминает, что отец знал свою родословную до 7 колена. Были и какие-то редкие документы, которые в целях безопасности три брата, собравшиеся в 1940г., сожгли в печи. Возможно, они пролили бы свет на происхождение староверов Морозовых.

  В 1941г. Фома закончил 7-летнюю Калкунскую школу и пошел учиться в русскую гимназию. Затем в его биографии были средняя школа и поступление в 1947г. в Даугавпилсский пединститут на физико-математический факультет. В  этот период времени он продолжал свое церковное обучение у головщика Нидеркунской общины Лаврентия Силыча Михайлова, начатое еще дома. Вспоминает знаменитого головщика, ставшего затем долголетним председателем РГСО, только в восторженных выражениях. Благодарит судьбу также за то, что свела с замечательным преподавателем , деканом физмата,  Кудиным Александром Даниловичем. Встретить на взлете лет хороших людей, которые дают не только знания, но и заряжают необъяснимой  энергией на всю жизнь - большая редкость.

   В послевоенные годы Фома Морозов представлял собой молодого, но уже  достаточно опытного причетника с тягой к постижению глубин естественных наук. Тогда же  происходят и первые утраты и расставания. Головщик Нидеркунской общины, Лаврентий Силыч,  уезжает в Ригу, один за одним умирают оба дяди ( Моисей и Каллистрат Морозовы). Двоюродный брат , приемный сын Моисея, Иван Морозов, служивший в годы войны в РОА, отправлен в фильтрационные лагеря под Орлом, откуда вернется инвалидом и скоро умрет. Дядя по матери, Жемчугов Михаил Тимофеевич, служивший в легионе СС, бежал за границу.

   Взгляд на послевоенное обустройство государства и общества у различных людей складывался и воплощался по-разному. Родной брат Фомы Яков, младше на 2 года, вступил в ряды Латвийского патриотического объединения, возглавляемого студентом Даугавпилсского института Петром Дунским. Нужно быть смелым фантазером, чтобы в то время мечтать о захвате власти - молодые люди просто  размещали листовки патриотического содержания, иногда удавалось вывесить латвийский государственный флаг к 18 ноября. Никаких диверсий или политических убийств совершать не планировали. 

   Младший брат привел старшего в ряды тайной молодежной организации. Правда, сделать удалось совсем немного. В их рядах оказался провокатор, бывший легионер, который сдал НКВД всех 40 участников подпольного объединения. Аресты, допросы, суд и депортация в Сибирь.

   Долгие 10 лет Фома Морозов был изолирован от церкви, науки и привычного общества. Работа на животноводческой ферме была очень тяжелой. Приходилось вставать в 5.00 утра и работать неопределенное время; спас перевод в стройцех, где все же  придерживались 8-ми часового рабочего дня и кормили получше. Апелляций принципиально не писал.

  Чтобы избежать дальнейших гонений на родине и быть поближе к сыну, в Омск переехали родители Фомы Морозова с самым младшим братом Михаилом. Туда же прибыла и сестра его, Евфросиния. 

   Родители Фомы Морозова скончались и были похоронены в Омске. Сестра окончила Омский педагогический институт, вышла замуж за военного , теперь проживает в Бобруйске. Младший брат Михаил стал инженером, трудился в Москве на " Элеваторстрое", 7 лет обратно умер. Брат Яков, увлекший Фому в ряды подпольной антисоветской организации, отбыв срок в Инте, заочно закончил электротехнический техникум, долгие годы работал в системе " Латэлектростроя", в настоящее время с семьей также проживает в Даугавпилсе.

   Освободили Фому Феофилактовича 26 февраля 1956г., но на родину удалось вернуться только в 1958г. Близких родственников и друзей  не было. Приходилось обивать пороги многих организаций и перебиваться временными заработками, пока не пришел в столярный цех воинской части ( так называемая артбаза). Тогда же начал учиться в строительном техникуме, что в дальнейшем дало возможность работать в " Спецдорстрое".

  По возвращении из заключения продолжил ходить в Нидеркунскую моленную. С о. Аггеем Григорьевичем Волковым его объединяла не только вера, но и лагерное прошлое. Лишь перед самой пенсией Фома Морозов стал ходить в Гайковскую моленную - ближе к дому.

  Фома Морозов так и не создал семью. Была  в юности одна девушка на примете. Если бы не заключение, может и поженились бы. Чтобы не подвергать ее риску, написал гневное письмо и порвал всяческое общение. Потом как-то ни с кем не сложились отношения....

  Выход на пенсию практически совпал с горбачевской " перестройкой", зарождением и формированием клуба политрепрессированных в Даугавпилсе, с духовным подъемом в Древлеправославии Латвии.

  В начале 90-х годов прошлого века, 20 лет обратно, староверы испытали мощный импульс к возрождению своей церковной самобытности. Открывались блестящие перспективы в изучении и популяризации  истории Староверия , зарождении собственных  учебных заведений, привлечении молодых кадров в поредевшие причты и общины, возвращении собственности и решении специфических хозяйственных нужд и т.д. и т.п.

  В эти годы Фома Морозов, как и большинство староверов Латвии, с пиитетом и гордостью  следил за инициативами, исходящими из РГСО. На смену непререкаемому, авторитетному лидеру Древлеправославия,  о. Лаврентию Силычу Михайлову пришел не менее достойный преемник, о. Георгий Михайлович Подгурский. Когда же и его земное пребывание закончилось, все ожидали появления такого же значимого и безупречного , всеми признанного деятеля на поприще возрождения Староверия. Увы! Последователи в большинстве своем оказались либо  дельцами, делающими свой бизнес на имени древней христианской  веры, либо , что еще хуже, засланными поводырями, ведущими свою паству к инославию. 

   Фома Феофилактович Морозов с 1995 по 2000 годы был избран в Центральный Совет ДПЦЛ и считался секретарем-референтом. Вместе с о. Климентом Феофилактовичем Тришкиным 5 июня 2000г. он вышел из состава " миролюбовского" ЦС. Причина - появление знаменитого  меморандума с РПЦ МП и активное его насаждение в общинах Латвии. Подробности событий того времени живо всплывают в памяти Фомы Морозова,  и  он с жаром рассказывает о них, снабжая точными и емкими комментариями.

   " Во имя Истины Древлеправославия и отцепреданного благочестия, считаю своим священным долгом христианина информировать современников и сохранить для истории Староверия, " - напишет 12 августа 2001г. на своем фолианте воспоминаний Фома Морозов, который затем будет размножен и разослан по многим староверским центрам. 

   Своей принципиальностью и последовательностью Фома Морозов нажил многих недоброжелателей. Годы ссылки и лишений закалили в нем бойцовский характер. Он и сейчас, в свои 85 лет, готов отстаивать принципы и идеалы Древлеправославия, изобличать врагов, ходить по всевозможным инстанциям с требованиями. 

   В настоящий момент трудиться над сохранением своего архива, дописывает начатые статьи о ссылке и  староверах, репрессированных советской властью. Много читает о так называемых "власовцах" и легионерах...

   Жизнь продолжается.

   Даруй, Господи, телесного здравия и бодрости духа рабу Божию Фоме.

Игорь Платонов, магистр истории.